"Погоня"
6
Природа за окном купе была великолепная, следы ненасытного вторжения людей мелькали все реже. Но Павлу уже наскучило любоваться вековыми чащобами, и обширными, заполоненными свежей зеленью полями. Он все чаще поглядывал на часы. Поездка, из-за которой столько метался и дергался, проходила благополучно. Павел уже полностью оделся и снарядился. Деньги, прощупанные украдкой, лежали на своем месте, в боковом кармане. Миниатюрная сумочка, весь его багаж, собрана и застегнута. Попутчики по купе уже слонялись по вагону, возвращались и снова уходили. Все они, как один, попались малоразговорчивые, каждый со своими надоевшими проблемами. Если разобраться, оно и лучше, от самой Москвы никто никому не досаждал. Одно неудачно, все они ехали дальше, в Быстрореченске никто не сходил и ни разу не бывал. Таким образом, Скорошеву все придется разыскивать самому, так сказать, изучать обстановку на месте.
Один из соседей заглянул в купе:
--Пал Сергеич, через полчаса.
--Да, да, конечно! – Павел с застенчивой улыбкой кивнул и, наверное, в сотый раз оглядел свое имущество. В самом деле, пора подниматься. Не спеша попрощаться с соседями, постоять в коридоре и потихонечку к выходу. Ведь стоянки поезда здесь не будет, минута-другая и ту-ту…
Быстрореченскую станцию с трех сторон окружала веселая солнечная рощица, но все равно была она маленькая, запыленная и ободранная с одного бока. Кроме Павла с поезда не сошел никто. Из станционного домика выбрался заспанный старикан в темном кителе. Он смотрел в упор на приближающегося Павла, явно готовый отвечать на любые вопросы, в том числе и свои собственные.
--Что-то мало к вам ездят, - сказал Павел, останавливаясь напротив старика.
--А? Да-да, мало. Наши больше на шестичасовой ходят. Или с утра, ежели кому на Москву. А этот! Билеты аж… - старик безнадежно взмахнул рукой. – И почитай нигде не останавливается.
Павел закивал, раскрыл было рот.
--А вы смотрю и без вещичек совсем. Проездом что ли, аль из области?
--Нет, из Москвы, - торопливо перебил Павел.
--У! Я уж годов десять не бывал. В столице-то. Раньше что! Как соберешься…
--В город-то в какую сторону? – Павел не стал дожидаться продолжения воспоминаний.
--Да вон, - протянул старик куда-то вбок, не оборачиваясь, левую руку. – Ветка отходит, вдоль нее и дорога. Только вы сейчас ни на чем не уедете. Часика через два. И то, если подойдет.
--А если просто так? Очень далеко?
--Три километра. Пешком хотите? – старик с сомнением повел плечами. – Ну, вы молодой. Мы, бывалоча….
--Большое спасибо! – поколебавшись, Павел взял старика за руку и, пожав, слегка встряхнул. – Я пошел!
Он услышал, как старик добавил что-то вслед, и, обернувшись, не слушая, закивал. Потом, помахав рукой в воздухе, прибавил шагу.
Дышалось легко, дорога была раздолбана только местами, но так как ни одной машины мимо пока не проехало, шоссе можно было признать вполне сносным. И насчет трех километров старик тоже не соврал, какие-то заводские трубы и мачты уже обозначились. Но это всё справа, куда уходило железнодорожное полотно, а за ним тянулась заболоченная облезшая буреломка.
Зато слева шелестел в вершинах ветерок, пахло листвой и хвоей, и вовсю наяривали птицы. Лес начинался от самой дороги и тянулся сплошь. Павел шагал быстро, глядеть старался только налево. Он постепенно отходил и успокаивался. Мысли о ярости Полины, об опасности дальнего пути, неизвестности, ждущей его впереди и очень возможной неудаче, улетучивались и вытеснялись живыми впечатлениями. Как давно он не посещал новых, незнакомых мест! Как давно просто не выбирался за город, куда-нибудь в лес, на речку! Пускай он проездится несолоно хлебавши, пускай ничего не найдет, или даже не сможет поискать. Всё равно, сколько можно сидеть на одном месте, тратить отпуска на бестолковые домашние дела? Не уйдет это от него никуда! Он ведь не лучше деда со станции, который «почитай годов десять» не бывал в столице. Он-то сам где побывал за прошедшие десять лет? А ведь как просто! Взять деньги, купить билет и вперед. Вот теперь Павел поглядит маленький городок, в который иначе ни за что бы не собрался. А может ему в нем еще и понравится?! Кто знает?
Так, отгоняя беспокойные мысли и положившись на удачу, Павел Скорошев отшагал все три километра.
Быстрореченск оказался незамысловатым городишком из трех длинных улиц, вытянувшихся вдоль железной дороги. Их пересекало несколько коротких поперечных, которые скорее годились в переулки. Вдоль железнодорожной ветки серой стеной громоздились склады, а по ту сторону уже возвышались корпуса завода. Или нескольких заводов? Очень может быть.
Улицы слегка извивались, то сбегаясь, то разбегаясь, неумело копируя изгибы железной дороги. Кругом торчали заурядные пятиэтажные дома, кирпичные и блочные. Впрочем, дворы их слегка скрашивали разросшиеся деревья и кусты, но на беду, они росли клочковатыми островками, чередуясь с затоптанными бурыми плешинами. И лишь изредка взгляд замирал на статных густохвойных соснах, кое-где оставшихся от некогда шумевшего здесь леса.
Разумеется, Майскую улицу Павел нашел без всякого труда и лишних расспросов. Это неожиданно его взбодрило: если в Быстрореченске есть улица Майская, да еще с двенадцатым домом, пропадают последние, затаенные сомнения.
Он медленно прошел мимо двенадцатого дома, приглядываясь к окнам и подъездам. Ну вот, четвертая квартира в первом подъезде. Павел стоит у цели и не знает, что делать дальше. Еще дома он прикинул возможные пути развития событий, и сейчас надо было на чем-нибудь остановиться. Чтобы не бросаться сгоряча, Скорошев поглядел на часы. Половина второго! Еще в разгаре день, в квартире запросто может никого не быть. Немножко подождать? Нет, вот это пожалуй и глупо. Вечером соберутся все, и если он заявится, придется вести разговор с несколькими недоверчивыми собеседниками, а это трудно. Не стоит откладывать. Быстро, быстро, раз, два, три!
Дверь отворилась почти сразу. Пожилая худенькая женщина, в чем-то светло-серо-серебристом, с крашенными легкими волосами. Павел чуть взбодрился, глядела она на него не враждебно.
--Вам кого?
--Здравствуйте, добрый день! – такое начало он подготовил еще дома и держал про запас.
--Здравствуйте, - машинально отозвалась хозяйка четвертой квартиры и выжидательно замерла.
--Заранее прошу прощения, если побеспокоил!
Она чуть пожала плечами:
--Я не понимаю…
--Видите, в чем дело. Трудно объяснить всё сразу. Я – Володя!
--Володя? – переспросила женщина. – Какой Володя?
--Вот как объяснить так сразу? – виновато улыбнулся Павел. – Всю дорогу пытался собраться с мыслями… Я ведь только что из Москвы.
--К нам, из Москвы?
--Получается, что к вам, - Павел развел руками и заулыбался еще смущеннее. – В письмо был вложен ваш адрес, а вот как обращаться к вам, я, понимаете, совсем не знаю.
--Наталья Павловна, - недоумевающе представилась женщина. И глаза ее чуть-чуть прояснели:
--Вы что, Володя, от Максима Витальевича?
--Кажется так, - потер затылок Скорошев. – С этими именами у меня всегда путаница. Но подождите, я сейчас посмотрю в записной книжке.
Он подтянул за ремешок сумку и стал нервно дергать молнию.
--Я сейчас, я сейчас, Наталья Павловна!
--Вам же неудобно. Зайдите! – хозяйка отступила, пропуская его в квартиру.
Чтобы не показать ненужной поспешности, Павел вошел медленно и с оглядкой.
--Вот сюда пройдите, на кухню, - подбодрила его Наталья Павловна.
Скинув полуботинки, он прошел на кухню и сел на отодвинутый табурет. «Обстановка не обновленная – еще советская, и кухня маленькая», - отметил Скорошев про себя. Сумка всё не открывалась.
--Вам помочь?
--Ничего, ничего, сейчас!
--Я вот только не поняла. Вы сами что? Только посмотрите или и всем остальным займетесь.
Павел замер. Ничего себе вопросик! Что посмотрите? И что означает «всё остальное». Не пора ли самому переходить к расспросам?
--Конечно, я понимаю, со стороны это очень смешно, а может быть даже и глупо, - слегка кашлянув, чтобы остановить свою скороговорку, Павел покосился на хозяйку. Та смотрела на него спокойно и внимательно, как добрая учительница.
--Немолодой человек, уже поживший, - он ткнул в свою сторону оттопыренным большим пальцем кулака, - и вдруг.
--Это вы – пожилой человек? – со смехом перебила Наталья Павловна и с удовольствием расхохоталась. Павел дождался, пока она отсмеется, оставил в покое сумку и, как будто вспомнив, вытянул из кармана рубашки четвертушку бумаги. Расправил и положил на кухонный стол, повернув в сторону Натальи Павловны. Та, чуть сощурясь, быстро пробежала строчки глазами и подняла взгляд на Павла. Разумеется в записке не было ничего нового, кроме, может быть, почерка, которым она обращала на себя внимание. Женский, крупный, очень красивый, пожалуй даже изящный. И конечно этот почерк ничего не говорил Наталье Павловне. Скорошев не сомневался в этом, поскольку хорошо знал, кто написал записку. Неизвестная женская рука вывела всё тот же адрес, но полностью: с указанием области и сокращениями «гор.», «ул.», «д.» и «кв.».
Но записка сделала свое дело. На кухню как бы вошел незримо кто-то третий, на которого можно было теперь валить все огрехи, недоговорки и даже отсутствие элементарного здравого смысла.
--Вот эта записка и была подложена к письму. А иначе я бы остался ни с чем. В письме-то никакого адреса. Вот и ищи родного отца! Ведь я только от вас узнал, что его звали, оказывается, Максим Витальевич.
--Постойте, постойте, - Наталья Павловна пододвинула вторую табуретку и тоже подсела к кухонному столику, – при чем здесь ваш отец? Максим Витальевич не старше вас. А может быть даже и моложе. Получается, мы с вами друг друга не поняли?
--Володя, - напомнил Скорошев.
назад....вперед

© Настольные карточные игры 2011-2024, пользовательское соглашение